По странам и страницам: в мире говорящих книг. Обзор аудиокниг - Дмитрий Александрович Померанцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Одоевский – один из родоначальников отечественной научной фантастики. В романе-утопии «Четыре тысячи триста тридцать восьмой год», написанном в 1837 году, он задолго до Жюля Верна предвосхитил многие открытия и изобретения не только XX, но и XXI века. В частности, очень подробно и достаточно правдоподобно описал современные блоги и сеть Интернет.
Тяготение писателя ко всему причудливому, волшебному снискало ему славу «русского Фауста». Тем не менее даже в самых таинственных, фантастических своих произведениях он остается приверженцем научного, рационального подхода. А периодическое вторжение мистики в повседневность его героев вполне можно объяснить данью уважения романтизму. Тогда все были романтиками. Время такое было.
Сугубо реалистическая повесть «Новый год» имеет подзаголовок «Из записок ленивца». И уже в самом начале герой-рассказчик вопрошает читателя: «Что может быть любопытного в жизни человека, который на сем свете ровно ничего не делал?» Далее он развивает свою мысль: «Такое самоотвержение с моей стороны должно расположить читателя в мою пользу». Утверждение, на мой взгляд, достаточно спорное. Тем не менее автор умудрился сделать историю своего героя и его товарищей не только поучительной, но и занимательной.
Повесть делится на три части. В первой описывается новогодняя вечеринка с участием восторженных юношей – вчерашних студентов и начинающих литераторов. Они полны планов по переустройству и улучшению мира в самых различных отраслях. Герои обещают друг другу сделать подобные встречи традиционными и регулярными, дабы отчитываться друг перед другом о проделанной работе. В двух последующих главах автор показывает, насколько юные мечтатели смогли осуществить свои планы.
По сути, в повести «Новый год», которую критики считают «ценным документом для истории русского общественного сознания тех лет», дается подробный отчет об эволюциях кружка любомудров. Этот кружок существовал на самом деле. Князь Одоевский был одним из его создателей, он же возглавлял кружок на протяжении нескольких лет, а затем, после восстания декабристов, волевым решением прекратил его деятельность и собственноручно сжег в камине архив.
Русская литература знает немало произведений, посвященных Рождеству, но вот о встрече Нового года наши классики писали не так часто. Повесть Одоевского в этом плане – редкое исключение. Что ж, если верить автору (а не верить ему у нас нет ни малейших оснований – известно ведь, что строже всего придерживаются правды жизни именно сказочники и писатели-фантасты), так вот, если мы положимся на свидетельство князя Одоевского, то без малого двести лет назад Новый год в России встречали точно так же, как и сегодня: с боем часов ровно в двенадцать и с бокалами шампанского. Разве что без президента по телевизору, да и то исключительно по причине отсутствия как второго, так и первого.
Что же касается восстания декабристов, то Одоевский так и не поддался на уговоры кузена Александра и своего близкого друга и товарища по изданию альманаха «Мнемозина» Вильгельма Кюхельбекера и не стал вступать в тайное общество. Он избегал политики, да и в общественной жизни всегда оставался над схваткой, не участвуя в мировоззренческих и идеологических битвах. В равной степени его близкими друзьями были как славянофилы, так и западники. При этом он явно не испытывал никакого дискомфорта или внутреннего противоречия: первые были ближе ему по духу, но он не отрицал и достоинств вторых. Не зря его любимым писателем был Гофман, а любимым философом – Шеллинг.
В статье «Записки для моего праправнука о русской литературе» Одоевский написал: «Нет ни одной литературы интересней русской. Она любопытна как приготовление к какой-то русской, до сих пор нам непонятной литературе. Непонятной тем более, что Россия юна, свежа, когда все вокруг нее устарело и одряхло».
Лично меня в прозе Одоевского привлек прежде всего язык. Достаточно сложный, наукообразный (князь даже в детской сказке норовит описать какой-нибудь физический или химический опыт) – он тем не менее буквально завораживает, гипнотизирует своей алхимической магией. Проза Владимира Федоровича чрезвычайно обаятельна – ей невозможно не верить, даже если речь идет об откровенной мистике и чертовщине. Читая его произведения, так и видел перед собой умное породистое лицо, цепкий проницательный взгляд и чуть заметную улыбку.
А еще – шелковый колпак с кисточкой и длинный – до пят сюртук средневекового мага. Именно в таком экстравагантном наряде, судя по воспоминаниям современников, князь принимал гостей своего салона. Того самого салона, где российская публика впервые познакомилась с музыкой Листа, Берлиоза и Вагнера, представленной самими композиторами. Где впервые прозвучали вслух – опять же в исполнении авторов – отрывки из «Накануне» и «Бедных людей».
В 1834 году молодой Белинский писал об Одоевском: «Этот писатель еще не оценен у нас по достоинству». Увы, приходится констатировать тот факт, что сегодня, два столетия спустя, воз и ныне там. Для большинства читателей Одоевский по-прежнему остается автором одной-единственной сказки про мальчика Мишу и музыкальную шкатулку.
Справедливости ради стоит отметить, что у нынешнего читателя есть все необходимое, чтобы изменить эту ситуацию к лучшему. Книги Владимира Одоевского (особенно детские и научно-фантастические) достаточно широко представлены в Сети – в том числе и в аудиоформате. Появились новейшие исследования творчества «русского Фауста».
Аудиоверсия повести «Новый год» представлена в одноименном авторском сборнике в исполнении Савелия Гуреева (студия «Вира-М»). Помимо заглавного произведения в аудиокнигу вошли сказки «Мороз Иванович» (тоже, к слову, вполне себе новогодняя история) и, разумеется, «Городок в табакерке», а также несколько сатирических сказок для взрослых. Последние особенно рекомендую, ибо при всех напрашивающихся аналогиях с произведениями Гоголя и Салтыкова-Щедрина Одоевский все-таки был раньше. Кроме того, его гротескная, причудливо фантастическая проза достаточно самобытна и оригинальна, чтобы рассматриваться как отдельное явление в русской сатирической литературе.
Ну и наконец, эти сказки до сих пор не утратили своей актуальности, и из-под вицмундира погрязшего в бездуховности и коррупции дореволюционного чиновника нет-нет да и проглянет стильный костюм современного эффективного менеджера.
Добро пожаловать в Рождество!
Большая новогодняя книга. – М.: АСТ, 2020
Рождеству посвящено немало литературных произведений – преимущественно, конечно, детских. Исторически сложился даже особый жанр – святочный рассказ. Можно, к примеру, вспомнить жутковатую сказку «Девочка со спичками» Андерсена или волшебного, неотделимого уже от гениальной музыки Чайковского «Щелкунчика» Гофмана. О Рождестве писали Достоевский и Лесков, Чехов и Куприн, Бунин, Горький, Зощенко, Шмелев, Чириков. Однако сегодня хочется поговорить о тех, кто писал чуть раньше – кто стоял, так сказать, у истоков жанра. Итак, встречайте: Николай Васильевич
